Nueve de Julio
Согласно свидетельству музыкантов, стиль Хуана Д’Арьенцо родился из одной импровизации танго “Nueve de Julio”. Это произошло в 1936 году в кабаре «Шантеклер», где выступал оркестр, еще без определенного стиля.
Как это было принято у дирижеров, Д’Арьенцо вечерами приходил в клуб позже своих музыкантов. Первые часы вечера оркестр играл без него, пока барышни из кабаре, скучая, танцевали между собой в ожидании посетителей, которые мало-помалу заполняли места. Однажды музыканты играли танго “Nueve de Julio”, которое входило в репертуар оркестра без каких-либо особенностей исполнения. Но в этот раз пианист Родольфо Бьяджи вдруг начал импровизировать, добавляя нервные нотки, украшения и эффекты то тут, то там. Новинки Бьяджи, которые он делал, возможно для того, чтобы развеять тоскливую атмосферу полупустого салона, не прошли незамеченными барышнями «Шантеклера», которые бурно аплодировали ему.
Через некоторе время спустя, когда в кабаре уже было полно публики, пришел Д’Арьенцо и оркестр приготовился ко второму отделению вечера. Женщины настойчиво просили “Nueve de Julio” и Д’Арьенцо был готов им угодить. Начали играть, но Бьяджи в присутствии дирижера, осторожно вернулся к обычной интерпретации танго, как если бы предыдущая импровизация была детской проделкой. Но оркестру пришлось прервать исполнение, потому что публика начала энергично требовать предыдущую версию танго. Д’Арьенцо озадаченно спросил: о «чем речь?» и тогда Бьяджи продемонстрировал версию с украшениями и эффектами. Начиная с этого момента определились основные черты индивидуального исполнительского стиля оркестра Д’Арьенцо. Так Бьяджи своей импровизацией, так хорошо принятой публикой, определил стиль оркестра Д’Арьенцо на годы вперед.
Согласно свидетельству музыкантов, стиль Хуана Д’Арьенцо родился из одной импровизации танго “Nueve de Julio”. Это произошло в 1936 году в кабаре «Шантеклер», где выступал оркестр, еще без определенного стиля.
Как это было принято у дирижеров, Д’Арьенцо вечерами приходил в клуб позже своих музыкантов. Первые часы вечера оркестр играл без него, пока барышни из кабаре, скучая, танцевали между собой в ожидании посетителей, которые мало-помалу заполняли места. Однажды музыканты играли танго “Nueve de Julio”, которое входило в репертуар оркестра без каких-либо особенностей исполнения. Но в этот раз пианист Родольфо Бьяджи вдруг начал импровизировать, добавляя нервные нотки, украшения и эффекты то тут, то там. Новинки Бьяджи, которые он делал, возможно для того, чтобы развеять тоскливую атмосферу полупустого салона, не прошли незамеченными барышнями «Шантеклера», которые бурно аплодировали ему.
Через некоторе время спустя, когда в кабаре уже было полно публики, пришел Д’Арьенцо и оркестр приготовился ко второму отделению вечера. Женщины настойчиво просили “Nueve de Julio” и Д’Арьенцо был готов им угодить. Начали играть, но Бьяджи в присутствии дирижера, осторожно вернулся к обычной интерпретации танго, как если бы предыдущая импровизация была детской проделкой. Но оркестру пришлось прервать исполнение, потому что публика начала энергично требовать предыдущую версию танго. Д’Арьенцо озадаченно спросил: о «чем речь?» и тогда Бьяджи продемонстрировал версию с украшениями и эффектами. Начиная с этого момента определились основные черты индивидуального исполнительского стиля оркестра Д’Арьенцо. Так Бьяджи своей импровизацией, так хорошо принятой публикой, определил стиль оркестра Д’Арьенцо на годы вперед.
Комментариев нет:
Отправить комментарий