Barajando
Достаточно культурный и исключительно поэтически одаренный Эдуардо Эскарис Мендес, считался достойным учеником поэта и рецидивиста Андреса Сепеда, о котором говорили, что он все свои стихи написал в тюрьме и которого зарезали на бульваре Колон. Мендес много лет провел в казино и ночных клубах, хотя говорят, что годы спустя он продавал книги на Пляса Ляважье. Беспорядочная жизнь, которую он вел позволила ему набраться богатого опыта, но мешала ему создавать произведения высокого полета. Некоторые из его стихов были положены на музыку различными композиторами, но творческий союз с музыкантом Николосом Ваккаро сделал возможным создание целого ряда произведений, некоторые из которых стали весьма популярными.
К одному из произведений, написанном на люмфардо в 1923 году, пришел настоящий успех годы спустя, когда его исполнил оркестр Хуана Д`Арьенцо с вокалом Алльберто Эчагуэ.
Как и поэт Паскуаль Контурси, Эдуардо Мендес закончил свои дни в Хосписе сестер милосердия, но его стихи пережили своего непутевого автора, напоминая нам об одинокой фигуре настоящего поэта аррабаля, автора танго «Barajando».
Barajando
Твнго
Музыка: Николас Ваккаро
Слова: Эдуардо Эскарис Мендес
Con las cartas de la vida por mitad bien marquilladas,
como guillan los malandros carpeteros de cartel,
mi experiencia timbalera y las treinta bien fajadas,
me largué por esos barrios a encarnar el espinel.
Ayudado por mi cara de galaico almacenero
trabajándose a la serva de una familia de bien,
y mi anillo de hojalata con espejo vichadero,
me he fritado muchos vivos, como ranas al sartén.
Pero, en cambio, una percanta que me tuvo rechiflado
y por quien hasta de espaldas con el lomo caminé,
me enceró con un jueguito tan al lustre preparado
que hasta el pelo de las manos de cabrero me arranqué.
Mientras yo tiraba siempre con la mula bien cinchada,
ella, en juego con un coso mayorengo y gran bacán,
se tomaba el Comte Rosso, propiamente acomodada,
y en la lona de los giles me tendió en el cuarto round.
Me la dieron como a un zonzo, pegadita con saliva,
mas mi cancha no la pierdo por mal juego que se dé
y, si he quedao arañando como gato panza arriba,
me consuelo embolsicando la experiencia que gané.
En el naipe de la vida, cuando cartas son mujeres,
aunque lleve bien fajadas pa'l amor las treinta y tres,
es inútil que se prendan al querer con alfileres,
si la mina no es de un paño, derechita y sin revés.
Достаточно культурный и исключительно поэтически одаренный Эдуардо Эскарис Мендес, считался достойным учеником поэта и рецидивиста Андреса Сепеда, о котором говорили, что он все свои стихи написал в тюрьме и которого зарезали на бульваре Колон. Мендес много лет провел в казино и ночных клубах, хотя говорят, что годы спустя он продавал книги на Пляса Ляважье. Беспорядочная жизнь, которую он вел позволила ему набраться богатого опыта, но мешала ему создавать произведения высокого полета. Некоторые из его стихов были положены на музыку различными композиторами, но творческий союз с музыкантом Николосом Ваккаро сделал возможным создание целого ряда произведений, некоторые из которых стали весьма популярными.
К одному из произведений, написанном на люмфардо в 1923 году, пришел настоящий успех годы спустя, когда его исполнил оркестр Хуана Д`Арьенцо с вокалом Алльберто Эчагуэ.
Как и поэт Паскуаль Контурси, Эдуардо Мендес закончил свои дни в Хосписе сестер милосердия, но его стихи пережили своего непутевого автора, напоминая нам об одинокой фигуре настоящего поэта аррабаля, автора танго «Barajando».
Barajando
Твнго
Музыка: Николас Ваккаро
Слова: Эдуардо Эскарис Мендес
Con las cartas de la vida por mitad bien marquilladas,
como guillan los malandros carpeteros de cartel,
mi experiencia timbalera y las treinta bien fajadas,
me largué por esos barrios a encarnar el espinel.
Ayudado por mi cara de galaico almacenero
trabajándose a la serva de una familia de bien,
y mi anillo de hojalata con espejo vichadero,
me he fritado muchos vivos, como ranas al sartén.
Pero, en cambio, una percanta que me tuvo rechiflado
y por quien hasta de espaldas con el lomo caminé,
me enceró con un jueguito tan al lustre preparado
que hasta el pelo de las manos de cabrero me arranqué.
Mientras yo tiraba siempre con la mula bien cinchada,
ella, en juego con un coso mayorengo y gran bacán,
se tomaba el Comte Rosso, propiamente acomodada,
y en la lona de los giles me tendió en el cuarto round.
Me la dieron como a un zonzo, pegadita con saliva,
mas mi cancha no la pierdo por mal juego que se dé
y, si he quedao arañando como gato panza arriba,
me consuelo embolsicando la experiencia que gané.
En el naipe de la vida, cuando cartas son mujeres,
aunque lleve bien fajadas pa'l amor las treinta y tres,
es inútil que se prendan al querer con alfileres,
si la mina no es de un paño, derechita y sin revés.
Комментариев нет:
Отправить комментарий